«Сейчас вокруг больше фотографов, потому что когда молодые люди не знают, чем заняться, они покупают Rolleiflex и называют себя фотографами. Но это очень просто. Это совсем не как 13×18» (из интервью с фотографом произведений искусства, 65 лет).
Пьер Бурдьё «Фотография, искусство средней руки», 1965 г.
В предновогодней суете, оказавшись в вихре потребительской истерии в одном крупном торговом центре, расположившимся на окружной дороге Москвы, я, влекомый толпою сквозь овощной отдел, зацепился взглядом за лоток с чесноком. Крупные плоды его, казалось сошли с полотен испанских мастеров живописи. Купив несколько прекрасных луковиц (заставивших меня отстоять немаленькую очередь), я забыл о них до января.
Чеснок
Небо цвета плохой писчей бумаги и совсем не зимняя погода мало располагали к прогулкам, а душа требовала действий. Тут-то я вспомнил о пачке листовой плёнки, когда-то подаренной мне другом (спасибо, Денис!) и старом советском фотоаппарате «Фотокор №1», для которого эта плёнка некогда выпускалась. Объектом съёмки стала весьма удачно попавшаяся под руку луковица чеснока (того самого). Срок годности фотоплёнки истёк в далёком високосном 1964 году, как раз в день выборов в Боливии, на которых президент Виктор Пас Эстенссоро был переизбран на второй срок. Но, на мой взгляд, это никак не отразилось на качестве негатива, хотя прошло уже почти полвека.
Изопанхром
Процесс съемки «Фотокором» после современных цифровых фотоаппаратов шокирует, что не удивительно. Удивительно, что шокирует он даже после плёночных камер одной с ним эпохи. Всё-таки большой формат – это особенное мировосприятие.
Луковица чеснока положена на деревянную разделочную доску, которая в свою очередь лежит на толстенном томе «Итоги шестидесятилетней работы» Мичурина, размещенном на табурете. «Фотокор» установлен на тяжелый металлический штатив, кадр построен, луковица на матовом стекле резкая и прекрасная. Самое время задуматься об экспопаре.
Светочувствительность плёнки решаю взять в восемь раз меньше, чем указана на пачке – вместо 65 единиц ГОСТ (ISO) беру 8. В качестве экспонометра решаю использовать цифровую зеркальную Sony. Пересчитываю показания цифровой камеры для 8 единиц светочувствительности и получаю для диафрагмы f/9 выдержку длинною в 1 секунду. Закрываю затвор камеры, снимаю задник с матовым стеклом и устанавливаю кассету с плёнкой. Всё готово для съемки.
Вытягиваю шибер. Открываю затвор. Мысленно проговариваю «двадцать один», что занимает примерно секунду. Закрываю затвор и возвращаю шибер на место – фотография сделана. Пора переходить к химическим опытам.
На конверте, в котором лежали плёнки, напечатан рецепт проявителя и фиксажа. Ничего кроме воды из указанных там компонентов у меня нет, зато есть готовый концентрированный кислый фиксаж и «Родинал». Увидеть результат своих трудов очень хочется, поэтому развожу «Родинал» в концентрации 1+25, развожу фиксаж и начинаю соображать, сколько времени держать плёнку в проявителе.
В указанном на упаковке «Стандартном проявителе №2», время обработки (тоже указанное на конверте) 12 минут, но этот вариант мне не подходит. Начинаю искать в интернете время проявки в «Родинале» чего-нибудь похожего на мою листовую плёнку. Нахожу информацию только для произведённой в девяностые годы прошлого века «Свемы» — 6½ минут. Решаю проявлять 8 минут.
Самым удивительным было то, что несмотря на старость плёнки (полвека всё-таки) и обработку, основанную скорее на интуиции, результат получился более чем удовлетворительный. Конечно, «Фотокор» никто не юстировал (а может я вставил плёнку не той стороной), но негатив позволяет напечатать вполне приличную фотографию.
В качестве заключения могу сказать, что пока не готов к большому формату. Таскать с собою большую тяжелую камеру и штатив с запасом плёнки всего на несколько кадров, может позволить себе только настоящий мастер, каждый кадр которого – шедевр, ну или почти шедевр. В общем буду работать над собой, чтобы ещё хоть на волосок приблизиться к совершенству.